3 июня – ИА SM.News. Почетный гражданин Кисловодска и Ставропольского края, заслуженный работник культуры РФ, член Cоюза композиторов РФ, член Союза писателей РФ, член Союза журналистов России Борис Матвеевич Розенфельд дал эксклюзивное интервью нашему агентству.
— Борис Матвеевич, Вы родились в сталинскую эпоху, пережили всех правителей нашей страны от Хрущева до Ельцина.
— Испытал все прелести и радости…
— В период чьего правления Вам жилось лучше и почему?
— Я могу сказать, что лучше эпохи, чем Путина, для меня лично не было. Я – сын репрессированного, мне было 3 года, когда расстреляли отца как врага народа. В 37-ом году. Через 20 с лишним лет передо мной извинились, но расти без отца трудно, эта утрата невосполнимая.
Мой отец пострадал за то, что окончил институт стоматологии в Харбине – тогда это был российский город. И отца приняли главным врачом в штаб Сибирского военного округа. Последовал донос и – больше никогда в жизни мы его не увидели. Так что, я рос с мамой, дедушкой и бабушкой, самостоятельно пробивая в жизни дорогу.
Сначала меня не приняли в пионеры, потом в комсомол и далее, соответственно, никуда не приняли. Когда я был в 4 классе, в школе повесили объявление, кому выдадут валенки. Это были годы войны, в нашей семье была одна пара валенок – для меня, для мамы и для бабушки. Мою фамилию из списка получателей валенок вычеркнули, узнав, что я сын врага народа.
А родился я в Новосибирске. И первым радостным моментом в жизни стало мое поступление в студию театра «Красный факел». Первым моим учителем стал Евгений Матвеев.
— Вот как?!
— Да. Он был артист нашего театра и организовал студию, которую я закончил и получил свидетельство. После этого я стал готовить себя к работе в Новосибирской филармонии – она имела мощный творческий состав. А мне – 19 лет. Но – приняли. Сначала ведущим. Только объявлять номера. А в 1956 году я сам вел концерт Лауреата Сталинской премии Александра Николаевича Вертинского!
Я начал работать в филармонии Новосибирской, выступал в кинотеатрах. К тому времени я стал писать, сочинять фельетоны, куплеты, интермедии, и их начали исполнять другие артисты.
— Фельетон — забытый сегодня жанр.
— Да. Потом я познакомился с замечательным юмористом Виктором Ардовым, он был одним из создателей журнала «Крокодил» и очень популярным писателем – эстрадным, драматическим. Он проявил ко мне интерес и предложил издать эстрадную энциклопедию и стать его соавтором.
Я тогда объездил Киев, Кишинев, Одессу, Таллинн, Ригу и собрал огромную коллекцию – почти 200 страниц печатного текста. В процессе сбора материала я познакомился с Алексеем Баталовым, подружился на долгие 50 лет с Михаилом Таничем – он стал для меня как родной отец. Часто бывая у него в доме, я познакомился с Лионом Измайловым, Михаилом Жванецким, с другими юмористами и авторами.
Но в какой-то момент я понял, что потратил несколько лет жизни не на то, что лично для меня действительно важно. И – уехал в Кисловодск. Судьба привела. Это было в 1957 году.
Однажды я зашел на территорию филармонии и не повреил своим глазам. Там во дворе сидели Утесов, Шульженко, Шуров и Рыкунин, Смирнов-Сокольский… Такие артисты!
— Эти фамилии сегодня нынешняя молодежь знать не знает…
— Среди присутствующих был один шикарный мужчина, он вел себя, как хозяин, целовал ручку Клавдии Шульженко, ко всем обращался покровительственно и на «ты». И вот он ко мне подходит. Узнав, что я из Новосибирска, спрашивает: «А ты не знаешь Борю Розенфельда?». Я говорю: «Это я».
— Надо же, слава впереди Вас бежала уже.
— Этот человек – очень известный в эстрадном мире – Валентин Константинович Леонидов, отнесся ко мне, как к сыну и во многом предопределил мою дальнейшую судьбу.
Однажды я организовал литературный вечер, назвал его «Забытые страницы». Рассказал о пребывании в Кисловодске Пушкина, Лермонтова, Есенина, Шаляпина, Собинова, Неждановой… Затем начал уже в санаториях рассказывать о людях, которые украшали своим пребыванием мой солнечный любимый Кисловодск.
Затем я начал создавать музей. 40 лет был его бессменным директором, собрал 10 тысяч подлинных экспонатов! Среди них потрясающая нотная коллекция старинных романсов… Всё это я покупал за свой счет, на общественных началах. Через 40 лет сменился руководитель филармонии и мне заявили, что закрывают «эту лавочку». Передо мной закрыли двери, подали трудовую книжку с записью об увольнении за прогул!!! Это был 2005 год.
— Какая несправедливость!
— Но я это пережил. Обогатившись знаниями, я смог издать 22 книги о людях, которые оставили свой след на этой земле. Одна из них «Великий Шаляпин». Кстати, я спас этот дом, который подлежал сносу и в котором мы с вами сейчас находимся. Эту территорию в свое время приобрел Владимир Щербицкий, первый секретарь ЦК КП Украины, и он снес всё под строительство санатория, осталась вот эта дача Шаляпина, из которой сделали рабочую столовую. Но и она подлежала сносу. И вдруг…
Я встречаю дома Новый год в компании с Борисом Егоровым, знаменитым космонавтом, а он привел с собой еще двоих друзей. И вот после полуночи один из них встает и начинает петь: «Есть на Волге утес, диким мохом порос». Такой бас! Ну, просто второй Шаляпин!
И тут я рассказал, что в Кисловодске собрались сносить дачу Федора Шаляпина. Мне даже не поверили: «Вы шутите?!». Этот человек с роскошным басом – Мануил Семенов – оказался главным редактором журнала «Крокодил».
Назавтра я ему показал этот дом, рассказал, что потолки дачи Шаляпина расписаны Коровиным, что камин сделан по проекту Рериха, и это – под снос?! Семенов в недоумении: «Как это можно допустить?! Я всё это поломаю!».
Но прошло полгода. Никакого результата. Как была рабочая столовая с запахами тухлятины и гнилой картошки, так и осталась. Я звоню Семенову, мол, ну как же так? Он отвечает: «Всё решено, ты просто не в курсе». И действительно, эту дачу Шаляпина сохранили. С тех пор здесь организован музей, ему уже 35 лет.
Это один из редких шаляпинских музеев, где прекрасные экспозиции, где всё время есть народ, а это главное.
— Главное то, Борис Матвеевич, что Вы, сохраняя историческое наследие, созидаете будущее.
— Правильно. Чем крепче фундамент прошлого, тем надежнее будущее нашей страны. Вот, к примеру, современников Шаляпина уже нет никого, он в 1938 году умер. Но интерес к его личности, потребность в его творчестве огромны.
И это имя начало заинтересовывать интеллигенцию, люди стали покупать записи с его исполнением. Ведь это уникальное явление природы! Человек с окраины Казани пришел в Тифлис и овладел всей планетой. На карте мира не было ни одного солидного зала, где бы ни звучал голос Шаляпина – на итальянском языке, на французском, на английском. При этом образования – нет, инструментом не владеет, нотной грамоты не знает, но голос!
И вот на пути Шаляпина встречается чудо, явление – Сергей Васильевич Рахманинов. Он закончил Московскую консерваторию, написал оперу «Алеко» и когда он услышал Шаляпина, он понял: «Вот – гений!». И он посвятил ему всё – научил игре на фортепиано, нотной грамоте, сольфеджио. Всей консерваторией Шаляпина был один Рахманинов. А тот до конца жизни ценил сына России Сергея Васильевича Рахманинова, молился за него. И когда Шаляпин лежал (это был 1938 год) при смерти дома, из Америки прилетел Рахманинов. Он сказал: «Федя, как только я закончу играть, я обязательно напишу книгу. Она будет называться «Великий гений мира». Эта книга будет посвящена тебе. По щеке Шаляпина потекли слезы. Он поцеловал руку друга. Это была последняя встреча, последнее свидание друзей – Шаляпина не стало.
Но Рахманинов до конца делал всё, чтобы имя Шаляпина звучало. И потом – запрет. Всё! Враг народа, изменник родины. И вот восстановить имя – это был огромный труд. На это ушло много лет и сил талантливых людей.
— Молодежь приходит в музей «Дача Шаляпина»?
— Да. Но сейчас у молодых людей другие привлекательные центры, другая потребность и в литературе, и в музыке. Приходят в музей, допустим, 60 человек, из них только 10 молодых, но и это счастье.
Вот, к примеру, проводим здесь каждый год «Шаляпинские сезоны». Эти концерты остаются на годы в памяти, люди вспоминают их как культурное явление. На одной сцене собираются 12-15 великих артистов. Басы из Большого театра, такие имена! Но у нас даже зала нет для проведения таких масштабных концертов, филармония нас не пускает и близко – там только органные концерты и симфонические. Мы вынуждены проводить «Шаляпинские сезоны» в санатории Семашко.
Или взять Ессентуки. Там дворец построили, моими стараниями названный «имени Шаляпина» на полторы тысячи мест, но с 80-го года он ни разу не ремонтировался!
Молодежи сегодня что доступно? Телевидение и телефон – всё! А там такое… Что можно сойти с ума. Хотя бы взять МузТВ. Это позор. Стыд. А ведь у нас есть прекрасная музыка, прекрасные композиторы. Какое удовольствие было слушать концерт к 90-летию Александры Пахмутовой!
Но – не всем. Были те, кто говорили: кому надо это старье?! И это про песни, которые стали гимном нашей действительности!
— Мне стыдно перед Вашим поколением, которое жизни положило, чтобы культура в России в принципе была…
— Увы, поколение подвижников, носителей и ценителей культуры в самом ее высоком понимании уходит, а последователей нет. И вот это трагедия.
